Андрей Рушковский

В журналистику попал по ошибке. Появился на свет в семье актеров и в детстве часто валандался в гримуборных Киевской русской драмы. Рано понял, что актерским талантом не пожалован, но не на шутку втюрился в театр. В Киевском университете учился чему-нибудь и как-нибудь, а по окончании преподавал русский язык иностранцам. Немного постранствовал по свету, а по возвращении - в середине 90-х - начал писать в киевские периодические издания. Как шутил тогдашний главный редактор "Команды", легче было перечислить газеты и журналы, с которыми не сотрудничал Рушковский. Одно время вел программу "Пасьянс" на только что народившемся "Интере". Ближе 50-ти почувствовал, что следует умерить пыл, а после пересечения Рубикона нашел свою нишу в "Обозревателе", где ему приходилось работать и прежде. Наблюдение за политической жизнью непрерывно укрепляет его веру в безупречность формулировки Шекспира: "Весь мир - театр, а люди в нем актеры". Политики же чаще всего - актеры паршивые... В настоящий театр он пытается проникнуть через дверцу драматургии. Одна его радиопьеса была поставлена на Софийском радио, две - написанные в соавторстве с рано ушедшим из жизни блестящим журналистом Сергеем Киселевым - появились на сценах киевских театров (пьеса "Еврейские часы" победила в конкурсе "Коронация слова"). Временами страдает мизантропией, спасается окунанием в искусство. Может до опупения слушать Баха, ECM, французских шансонье, перечитывать Курта Воннегута, потягивать эспрессо и колу без льда с лимоном, устроившись в уютном кафе на Крещатике, на Рамбла, на острове Сен-Луи, на Пьяцца Навона...