Блог | Перегородки между народом и властью упали после 24 февраля

Больше 30 лет Независимости институт госслужбы в Украине оценивали шаблонно. Любой соцопрос определял прогнозируемые маркеры: закрытость, коррумпированность, демотивацию. Наделяя по итогу минимальными показателями доверия и ограничивая дальнейшую социализацию.

Все эти годы публичную службу обметывали красные линии стереотипов. Общественный скепсис упреждал попытки ее реформирования, цементируя консервативность. Данная ситуация позволяла системе сохранять определенный уровень эффективности, но ограничивала трансформации, провоцировала структурные и функциональные деформации.

Такое принятие обществом института госслужбы создавало основу для компромиссного "сговора" политических элит. В разные периоды на политическом уровне они "продавали" электорату идентичные по сути клоны "крепких хозяйственников", "сильных экономистов" или "опытных управленцев". Их востребованность объяснялась отсутствием воли на реальную трансформацию системы. В результате "трансформацию" поглотила "мифологизация".

Полномасштабная война заставила украинцев переосмыслить значимость социальных институтов государства. Участие в обороне подстегнуло гражданское самосознание. Очертило грани там, где виделся сплошной фон и позволило различать оттенки в визуально монотонной реальности. Наиболее радикально изменилось восприятие сектора публичной службы.

Важнейшим результатом первых дней полномасштабной войны стало крушение переборок между народом и властью. Стиснутая соседская комуналка рассыпалась, раскрыв open space, с активным community. Граждане начали отождествлять государственные институты с предоставленными услугами, находя в них ответы на вызовы, выжженные в их понимании войной.

Реальный уровень "антихрупкости" публичного сектора оказался выше, чем предполагало общество. Система продемонстрировала устойчивость к стрессу и способность справляться с кризисом. В первые, самые сложные, дни, недели и месяцы публичный сектор государства организовал оборону, обеспечил логистику и социальные гарантии.

Таким образом к провалу кремлевского концепта "взять Киев за три дня" причастны не только украинские воины, но и публичные служащие. Свидетельство этого – новый тип украинских героев – лидеры территориальных громад, военных администраций, государственные топ-менеджеры. При этом, за каждым "фронтменом" просматривается команда из десятков, сотен или тысяч рядовых героев.

За год войны страна убедилась, что в системе публичной власти существует определенное количество квалифицированных менеджеров, способных действовать эффективно даже в условиях форс-мажора. Это "открытие" разорвало ряд классических шаблонов. Среди них – "закрытость" госслужбы, "ориентация на процесс, а не результат" и прочее.

Для многих граждан стало неожиданностью то, что публичный сектор несколько лет – наиболее прозрачный на рынке труда. Ведь главный миф госслужбы состоит в том, что кадровую политику там определяет "кумовство". Но тем не менее, до 24 февраля любую должность в системе публичного управления можно было получить только, победив на открытом конкурсе, с несколькими этапами оценивания, в том числе с применением IT-технологий. Это "кадровое сито" позволяло вылавливать и воспитывать достойные кадры. Вопреки ничтожным зарплатам и тренду на хейт.

Отдельно подчеркну, что всплеск интереса к системе публичной службы не заиливает ее проблемные глубины. Наоборот, война рельефно их очертила, предложив инструменты коррекции.

Да, публичная служба в целом неконкурентоспособна как работодатель. Да, кадры вымываются из-за низкого уровня вознаграждения, непрозрачных систем начисления и отсутствия достойных гарантий. Да, восприятие госслужащих как потенциальных коррупционеров и отождествление их с политическими должностями снижает капитализацию государства среди клиентских организаций. И да, багаж традиций, многие из которых – из советского прошлого, ограничивает инициативу и управленческую гибкость.

Но при этом в госаппарате сохранилось ядро мотивированных идейных людей. Это очевидный факт. Им интересна возможность реально реформировать свою страну и быть причастным к ее европейскому прогрессу.

В условиях военного положения публичная служба стала привлекательней как работодатель. Ее преимущества заметны. Среди них – гарантированная занятость, возможность оттачивать профессионализм в масштабных проектах, в том числе с донорским финансированием. Система публичного управления интересна молодым специалистам как стартовая площадка.

В условиях войны в стране растет весомость госсектора, аккумулирующего ключевые управленческие и экономические процессы. Это делает его потенциально привлекательным для специалистов, ранее не рассматривающих для себя такую занятость.

Маркер повышения лояльности к госслужбе меняет ее восприятие в обществе и развеивает часть мифов. Для ускорения этих процессов нужно создавать мотивационные условия для привлечения внесистемных кадров. В первую очередь из бизнеса, волонтерских и ветеранских организаций, университетской среды. Социализация госаппарата привнесет в его внутренние механизмы ценности инновационного лидерства – инициативность, гибкость, вариативность. Это позволит избавляться от шлейфа стереотипов.

Я неоднократно подчеркивала, что украинская публичная служба недооценена обществом. Из-за общественного скепсиса потенциальные госслужащие часто предпочитают частный сектор, даже при схожих или худших условиях занятости.

Война меняет общество и восприятие им ценностей публичной службы. Этот тектонический сдвиг приближает страну к компромиссу касательно места и роли публичной службы. Среди ее основных маркеров – открытость, настроенность на результат, достойное вознаграждение.

Команда Национального агентства Украины по вопросам госслужбы несколько лет изучает динамику настроений на госслужбе. Наше предвоенное исследование почти 20 тысяч госслужащих категорий "А", "Б" и "В" подтвердило положительные трансформации.

По мнению 74% респондентов, в их органах на должности специалистов отбирают на основе профессиональных компетенций. 86% респондентов отметили, что работают ради достижения результатов. Топ-ценностями публичные служащие назвали ответственность – 75%, добродетель – 66%, профессионализм – 55%, командную работу – 44%, результативность – 33%. Этот перечень неизменен почти четыре года.

На наших глазах развеиваются стереотипы. Пока – внутри госсектора. Но энергия изменений прорвется наружу, если государство приложит больше усилий для позитивной динамики. Речь идет как о достойной материальной мотивации кадров, так и повышении социального статуса госслужащих в обществе. Это критически необходимые условия даже во время войны и при значительных финансовых ограничениях.

Публичная служба станет престижной и конкурентной, когда ее ценности станут близкими значительной части общества. Такое понимание заместит стереотипы и станет мейнстримом.