"Дети в детдомах, как куклы, только живые". Инна Мирошниченко – о поражениях, победах и подводных камнях усыновления

Звездные супруги – телеведущий Тимур Мирошниченко и его жена Инна – недавно стали многодетными родителями. Имея двоих детей, 5-летнюю Мию и 3-летнего Марка, усыновили 2-летнего мальчика, которого назвали Марселем.

Видео дня

В интервью OBOZREVATEL адвокат и популярная блогер Инна Мирошниченко на своем примере развенчала мифы об усыновлении, честно рассказала о трудностях, которые ждут будущих усыновителей, и призналась, чего никогда не простит некоторым приемным родителям. Далее приводим прямую речь

Усыновление во время войны невозможно – неправда

Когда началась полномасштабная война, усыновление было приостановлено. Это нормально даже ввиду того, что тогда не работало ничего. С мая прошлого года все начало постепенно возвращаться к жизни. Единственный момент, какое-то время нельзя было усыновлять эвакуированных за границу детей и запрещено межгосударственное усыновление.

С лета этого года разрешено усыновлять находящихся за рубежом детей – правда, постановление заработало не с первого июня, в некоторых службах до сих пор о нем не слышали, но я знаю лично семьи, которые уже поехали в Польшу видеться с детьми. У меня много знакомых (более ста семей точно написали в соцсеть), с которыми лично не виделась, но общаемся онлайн, потому что проходим примерно одинаковый путь. Хочется чем-нибудь поделиться, держать связь.

Искать информацию в интернете – это терять время

Не надо искать в гугле ответы на свои вопросы, переписываться с другими усыновителями, лопать законодательную базу. Вы попусту тратите время. Начать нужно точно с того, что записаться на консультацию в службу по делам детей по месту жительства. Не регистрации, а туда, куда вы планируете привести ребенка. Эта служба будет вести вас. Специалист доступно расскажет обо всех важных тонкостях в том или ином документе. К каждому есть свои нюансы. Идите на консультацию (это бесплатно) и спрашивайте. А могу ли я сама, если муж не хочет заниматься бюрократией, но не прочь воспитывать? Могу ли я усыновить, если у меня нет партнера? А сколько денег должно быть в доходе? Сколько метров должно быть мое жилье? Какая минимальная разница в возрасте должна быть между мной и ребенком? Вам все расскажут.

Не ждите, пока вам найдут ребенка

Этот процесс может затянуться на годы. Когда вы станете официально кандидатом на усыновление, вас заносят в службе в реестр – получаете доступ к анкетам детей. В нашей службе не было детей соответствующего возраста, поэтому ничего не получили. Мы взяли дело на руки и начали самостоятельно поиски по всей Украине. Своего сына нашли на сайте Минсоцполитики.

Как туда попадают дети? Когда ребенка изымают из семьи, он становится на учет в том районе, где проживала мама. И с тех пор ее анкета доступна всем кандидатам именно этого района. Если все из очереди от такого малыша отказались, анкета переходит на городской (или областной учет) учет. Теперь все усыновители города (или области) имеют право знакомиться с этим ребёнком. Далее – анкета попадает на сайт Минсоцполитики. Однако проблема этого сайта в том, что по всем имеющимся там анкетам данные неактуальны, потому что детей быстро разбирают. Я заходила туда несколько раз в день, мониторила. И однажды там появилась анкета нашего сына. Я позвонила, переспросила, актуальна ли. И мы сразу поехали.

Не стоит надеяться, что с первой встречи поймете, что это ваш ребенок

Часто родители хотят почувствовать, окнуло ли что-то внутри во время первой же встречи с ребенком. По-моему, вряд ли это возможно, потому что рядом с вами в этот момент будут присутствовать другие люди – представители комиссии, которая утверждает, состоялся ли контакт. Куча людей, маленькая комната, ребенок испуган… В нашем случае мы не представляли ситуацию, что мальчик нам не подойдет, потому что наш месендж с самого начала был таким – берем первого ребенка, которого государство позволит забрать.

Адаптация в семье может занять годы

Дети в детском доме очень инертны, словно замороженные. Как куклы, только живые. У них нет эмоций: не кричат, не смеются – ничего. Марсель был тоже таким. Где-то во время пятой или седьмой встречи начал немного реагировать: улыбаться, когда вместе играли. Дома сначала был очень сдержан, но затем начал немного раскрываться. Его адаптация продолжается, но сейчас уже даже по движениям видно, что ребенок расслаблен. Он уже не пластиковая кукла. Начинает понимать, кто такая мама. Выделяйте меня. Наша большая победа в том, что он уже понимает, что я и Тимур – это важные для него взрослые. Он уже нас четко распознает, обнимает, целует. Такое доверие выстраиваем изо дня в день.

Плохое поведение – это нормально

Первое время, когда мы давали игрушку Марселю, он бросал ее в стенку. Ребенок в 6-7 месяцев так и делает, потому что пока не умеет играть. Наш сын этот период пропустил. Потому бросал все в свои два года. А потом постепенно начал понимать, что предметы могут двигаться как-то иначе – машинка ездить и т.д. Но для этого ему нужно было два месяца все бросать. С едой так же: когда вводишь прикорм малышу, сначала он размазывает пищу по себе, по стульчику, по посуде, щупает руками. У Марселя тоже такого не было в свое время – ему не разрешалось это делать. Поэтому, когда другие детки в два года едят уже самостоятельно и аккуратно, он так не делает. Мы сейчас с этим работаем. Разрешаем ему, например, нажать на ягоду, размазать ее. Это очень важно, потому что напрямую связано с развитием других навыков. Скажем, потому, что он не держал в руках яблоко, не проверял пальчиками, что внутри ягодки – он не говорит.

Такая цепочка: речь зависит от жевания, жевания – от других навыков, моторики в том числе. Ребенок может даже не ходить потому, что неправильно приучался к прикорму. В мозгу развивается все одно за другим. Нам сейчас прямо говорят, что наш ребенок заговорит только тогда, когда овладеет прикормом, изучит все формы и консистенции пищи, научит нормально жевать, а не просто глотать. К тому времени мы можем не ждать от него слов. Потому мы собственно и не ждем.

Не нужно бояться просить помощи

Когда мне морально и физически непросто, напоминаю, что сын пережил очень много травмирующего – мы даже не представляем чего именно. Пока мы ему, условно говоря, чужие люди, он не может нам априори доверять. Но мы и есть те люди, которые должны помочь ему строить доверие к миру. Если мы себя не будем держать в руках, то как он, маленький, двухлетний научится этому?

Мы росли в других условиях – есть родители с рождения, всесторонняя поддержка. У него ничего не было и пока, как ему кажется, нет. Нас на курсах ко всему готовили, в том числе к тому, что адаптация может занять несколько лет. Это зависит от того, насколько ребенок травмирован. Рассказывали, какие могут быть истерики. И они бывают. Конечно, переживать это нелегко. Но все это временно. Поймите, он два года молчал, чувствуя сильную боль, желание поплакать – но было нельзя. Когда он попал к нам, первое, что хочет – выплеснуть все свои слезы и боль за те годы, когда молчал. Когда он все это сделает, начнет жить жизнью нормального ребенка. Поэтому выдыхаем и говорим себе, что нашему ребенку просто нужно время.

На одном из занятий на курсах для усыновителей мы рисовали экокарту. Тогда это казалось немного такой идеей, но теперь понимаю, что очень нужная вещь. Там мы писали контакты людей, которые могут помочь, когда будем нуждаться. Этим нужно пользоваться! Ибо может случиться страшное – у вас опустятся руки и будет принято решение вернуть ребенка. А ребенка, которому изменили второй раз, адаптировать к нормальной жизни уже почти невозможно. Это событие травмирует гораздо глубже, чем потеря первых родителей. Я очень осуждаю таких усыновителей.

Ребенок – это не игрушка, не вещь, которую можно вернуть. Трудно себе представить, что социально нормальные люди могут отказаться от детей, которых сами родили. Так почему может рассматриваться возможность того, что можно отдать приемного ребенка? Тяжело – обращайтесь за помощью. Нет проблем, которые невозможно решить – просто нужно искать пути.

Усыновление не должно быть тайной

Это постсоветский миф. От такого "оберегания" никому лучше не будет. Ребенок, даже если от него отказались в роддоме, все равно на уровне подсознания переживает эту травму. А когда вырастает, не может проработать корень этой проблемы и отпустить ее, потому что просто не знает причину своих тревог. Рядом любящие папа и мама, а внутри что-то не так, а почему – не ясно.

Конечно, рассказать все – нелегко, принять – тоже тяжело. Надо доносить это постепенно, помогать пережить сказанное. У меня в соцсети есть сотни историй девушек на ребят, которые об усыновлении узнали от соседей. Это очень травмирующее: не от родителей, а от бабы Зины из соседнего подъезда. Задача общества признать, что усыновление – это абсолютно нормальная вещь. Есть родители, которые рожают своих детей, и есть мамы и папы, которые встречаются с ними другим способом. Не менее достоин.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале Obozrevatel и в Viber. Не ведитесь на фейки!