Блог | Діти як зброя

Понимаю, что тема "Собчак и дети" раскрыта давно и полностью — отчасти благодаря моим собственным неосторожным высказываниям, отчасти стараниями публики, не упускающей возможности поймать меня на слове. Можно было бы мне теперь и промолчать. Но молчать я, как назло, не могу: хочу поделиться чувствами, и, может быть, чувства эти совпадут с чьими-нибудь еще, а значит, я не единственная Баба-яга в нашем большом городе.

Каждый второй пост в моей ленте "Фейсбука" — про благотворительность, про сбор средств на операцию больному ребенку, про необходимость помочь больнице или детскому дому. Все теперь помогают детям. Когда это началось?

Вспоминаю, как выглядел мой фейсбук зимой 2011–2012 года: атмосфера всеобщего единения, вот сейчас возьмемся — и все вокруг поменяем и исправим. Я специально посмотрела свои посты и записи друзей за тот период. Сколько гражданской позиции, сколько желания перевернуть будущее страны и мира, пожертвовать своими интересами, сделать что-то хорошее против всего плохого.

А потом стало понятно, что ничего не получилось, эта грандиозная битва проиграна. И тогда у поколения тридцатилетних, которые чего-то достигли и хотят этим поделиться с миром, произошло что-то вроде сублимации. Не можем спасти весь мир — займемся слезинкой ребенка. Раз уж Достоевский сказал, что весь мир не стоит этой слезинки — ею и надо заниматься, а мир все равно не исправить.

Читайте: Ролдугин и лампочка

Конечно, лучше сделать хоть что-то, чем не делать ничего. Но есть для меня в этом элемент пораженчества, как в историях литературных героев, разочаровавшихся в своих светлых идеалах и посвятивших себя выращиванию гортензий в собственном саду. Спасение детей, с одной стороны, гавань тихая и вполне безопасная, с другой — морально безупречная. За спасение детей ниоткуда не уволят и никуда не закроют. Можно даже вслух повозмущаться людоедским законом о НКО: фашистский закон, конечно, никто не отменит, но, может быть, ради детишек сделают пару исключений. При этом вы, несомненно, за добро и против зла. Ведь известно, что мировому злу только и надо, чтобы страдали беззащитные дети, и когда ты утираешь детские слезы, зло наверняка скрежещет зубами и содрогается в бессильной ярости. Вы — борец. На прямой линии с президентом вы встаете и бесстрашно задаете вопрос: "Где аппараты для искусственной вентиляции легких?" И все СМИ с восхищением вас цитируют.

А дальше ничего не происходит. Обещания никто и не думает выполнять. Каждый, кто всерьез занимается благотворительностью, очень быстро понимает, что главный враг благотворительности — это выстроенная государственная система бюрократии; все то, с чем не справились в 2012-м. И следующий совершенно логичный шаг все эти прекрасные, благородные люди так и не делают. Новые правила игры требуют здесь и остановиться. Почему?

Потому что эти беззащитные дети — обоюдоострое оружие. Никто вас, с больным младенцем на руках, не потащит в автозак; но и вы, взяв на руки ребенка, не станете им рисковать. Этими маленькими заложниками власть теперь будет вас шантажировать.

Люди, размещающие сегодня бесконечные посты о помощи детям, — те же самые, что выходили на Болотную. Одна поляна, один электорат, та же гражданская энергия, отнятая у одной цели и направленная на другую. Как бы по-дурацки это ни звучало, но навязчивая проповедь благотворительности — это как Митволь, который спойлит голоса Чириковой в Химкинском лесу. Целевой аудитории надо делать выбор: брать ли ответственность за больного ребенка или за будущее страны. Никакую другую аудиторию ни то, ни другое просто не беспокоит.

А вот и вторая мысль, которая меня тревожит.

Для меня благотворительность — вещь сугубо личная. Мне вообще неудобно говорить об этом вслух, но иногда я пытаюсь привлечь моих знакомых к какому-то доброму делу и узнаю, что теперь у каждого, даже у звезды третьесортного телесериала, есть свой маленький благотворительный фонд. Разговор с ними строится так: "Нет-нет, мы готовы помочь, но давай договоримся: какой процент денег пройдет через мой фонд?" Нередко это превращается в сложную математическую задачу: как привлечь побольше публичных фигур и при этом распределить поток средств так, чтобы никто не был обижен?

Даже волонтеры нередко берут обязательства работать только с одним фондом. Обращаешься к человеку: "Помоги найти проверенных людей, которым действительно нужны средства на операцию или лечение", — а в ответ слышишь: "Не могу тебе помочь, потому что работаю эксклюзивно для такого-то фонда". И если человек хочет потратить свои деньги на больного ребенка, он должен их тратить непременно через этот фонд, а напрямую — ни в коем случае. Прекрасная идея начинает медленно, но верно превращаться в огромный бизнес, причем не всегда прозрачный.

Читайте: Дело не в деньгах

В организациях типа "Подари жизнь" мне очень нравится абсолютно понятная система, когда люди делают важную работу, собирают деньги и получают за это зарплату из части собранных средств. Но в других фондах — не будем их называть — волонтеры нередко утверждают, что делают всю работу бесплатно. Такая степень погружения требует огромного времени. Как же эти люди зарабатывают на жизнь? Странная история, на мой взгляд.

Есть такой закон, в том числе и психологический: если все время бить в одну точку, там образуется мозоль и чувствительность притупляется. Я не понимаю огромного потока публикаций и перепостов в интернете, так и сяк склоняющих тему больных детей. Больные дети вываливаются в ленту вместе со способом похудеть на 14 кг за два дня, рекламой гранатной эмульсии и тренажером от простатита. Этот глобальный спам захламляет не только пространство "Фейсбука", но и пространство души. Ты просто перестаешь это чувствовать и в это верить. Коммерциализируются очень искренние человеческие эмоции сострадания к своим ближним.

Могу сравнить это с ощущением от "Бессмертного полка" — думаю, не только я это испытывала. Это светлый и чистый праздник, это крутая акция, и в прошлый раз я плакала, глядя на эти плакаты. Но в этом году мы уже видим разнарядки для бюджетников, поголовный охват георгиевскими ленточками, детей в военной форме. И уже не хочется ни плакать, ни улыбаться.

Примерно так же получилось и с благотворительностью: сам предмет эмоций тебе очень дорог, но бездушие и фальшь отбивают всю охоту в этом участвовать. Каждый для себя, каждый со своим репостом, со своим маленьким фондиком, невозможно договориться, кто на каких правах участвует в любом благотворительном аукционе. Никого не хочу подозревать в нечестности: я верю, что все эти люди искренне хотели бороться с мировым злом, как когда-то хотели воевать на стороне света, выходя на Болотную. Только вот мировое зло, кажется, опять обвело всех вокруг пальца.